Собравшись с духом, Дженифер сказала:
— Нет, я ничего не знаю о той девушке.
— О, это была дочь Куфштайна, высокородная Сюзанна. Граф был добрым стариком, он любил меня и надеялся, что я присоединюсь к Римской церкви. В общем, пока он властвовал, мои цепи были не слишком тяжкими… если не считать того, что это были все-таки цепи — почти такими же, как здесь, и там тоже я встречался с прелестной девицей, о которой всегда буду вспоминать с любовью и уважением.
— Я не осмелюсь надеяться стать… новой Сюзанной.
— Вы будете жить в моей памяти, пока моя голова держится на плечах.
Дженифер резко выпрямилась:
— Что вы имеете в виду?
— Ничего, — смущенно ответил Руперт. — Это просто фраза.
— Фраза… ох, нет… вы такой серьезный человек… — Она встала. — Вы боитесь Парламента… но вы ошибаетесь!
Он тоже поднялся на ноги.
— Я не боюсь этих трусливых дворняжек, чем бы они там ни занимались, — сказал принц. — Но, будучи дворняжками, они рады укусить, когда уверены в своей безнаказанности, а я вполне заслужил их ненависть.
— Но вы — королевской крови, — дрожащим голосом произнесла Дженифер.
Руперт презрительно скривил губы:
— Однако эта банда послала на виселицу лорда Страффорда под совершенно надуманным предлогом и держит в тюрьме своего собственного лондонского архиепископа.:. нет, моя леди, я не совершу им на радость королевского самоубийства.
Девушка едва сдержала крик ужаса. Слезы хлынули из ее глаз. Она бросилась к принцу.
— Они не могут… вы… они не должны… Господь им не позволит…
Он осторожно, с непривычной для него нежностью обнял девушку.
— Нет, нет, — утешающе заговорил он. — Не тревожьтесь, малышка. Возможно, я слишком мрачно рассуждаю. — Он ласково погладил ее волосы. Дженифер крепче прижалась к нему.
Солдат у входа стукнул алебардой об пол. В комнату торопливо вошел сэр Мэлэчи.
— Что тут происходит? — прошипел он. — Что это за бесстыдство? — Он грубо схватил девушку за плечо. — Вавилонская блудница!
Руперт отшвырнул руку Шелгрейва с такой силой, что затрещала ткань рукава сэра Мэлэчи.
— Оставьте, сэр! — произнес принц сквозь сжатые зубы. — Если тут и есть чья-то вина, то лишь моя. Я говорил о вещах, которые слишком расстроили девушку.
Дженифер опустилась на пол, закрыв лицо руками. Руперт и Шелгрейв на какое-то время замерли, яростно глядя друг на друга. Наконец пуританин заявил:
— Я вынужден поверить вам, мой лорд, но должен также потребовать, чтобы она больше не виделась с вами, и надеюсь, что скоро вас здесь не будет.
— Я тоже, — рыкнул в ответ Руперт. Дженифер вздрогнула, подняла голову, с трудом поднялась на ноги и теперь стояла, сжав кулачки и задыхаясь от рыданий.
— Идем! — приказал ей Шелгрейв. Он развернулся и направился к двери.
Дженифер взглянула на Руперта невидящими глазами.
— Прощайте… — прошептала она. Немногим довелось слышать, чтобы принц говорил с такой нежностью:
— Удачи вам, прекрасная леди…
Оставшись один, принц подошел к окну и долго стоял там, глядя на дождь. Мысленно он обращался к Дженифер…
«Милая, добрая девушка… но — ох, как же она молода и беззащитна! Я едва ли на семь лет старше ее, но я так много сражался и странствовал, что нынче чувствую себя рядом с ней глубоким стариком, которого собираются обезглавить… Надеюсь, она найдет новую любовь, которая принесет ей безопасность, и родит много детей, похожих на нее саму, и лишь изредка будет вспоминать обо мне, и всегда — с улыбкой…
Возможно, и Мэри Вилльерс вспоминает обо мне в Оксфорде?
О герцогиня Ричмонд, я был твоим слугой… всего лишь слугой великолепной бабочки… и твой муж всегда был моим твердым сторонником… я не стыжусь этой дружбы, и неважно, что я ощущал страшную пустоту, находясь рядом с тобой…»
Принц выпрямился и негромко сказал:
— Настанет день, моя милая, когда мы попытаемся изобразить на воске небеса — о, они вовсе не оплакивают нас, как нам это кажется, они просто хнычут без причины… А колесо фортуны катится и катится, и где оно остановится — известно одному лишь Творцу…
Глава 5
Почти все старые стены аббатства сохранились. По ним вился плющ, сквозь плиты двора и пола пробивалась трава, грачи и летучие мыши были единственными прихожанами церкви. За небольшой группой строений возле церкви можно было укрыться от наблюдателей из замка.
Дженифер проскользнула в крытую аркаду. Листва и вьюнки вокруг нее поблескивали каплями росы, лужи отсвечивали металлическим блеском. Показались первые лучи солнца. Радостно пели птицы. Но ветерок, заставлявший кивать головки одуванчиков, был прохладным и сырым. Девушка вздрогнула и поспешила завернуть за угол трансепта, надеясь, что там будет теплее.
Она была очень бледна, под глазами вырисовывались темные круги. Взгляд ее блуждал от пустой колокольни к осыпающимся стенам келий. Она сказала вслух:
— Коноплянка и жаворонок говорят, что мы увидим, как растает мрак. Цветы раскрывают лепестки, радуясь свежести, но в моем сердце — дождь. Когда вчера я услыхала, как велика грозящая тебе беда, передо мной словно сверкнула молния ада… и загрохотал гром, и задул штормовой ветер, и все это длилось целую вечность… — Она вздохнула. — Но день должен настать, а буря утихнуть, а солнце прогнать облака за море. И все же душа человеческая одинока, а горе, как и любовь, может жить без конца. — Она грустно опустила голову. — Не будет края моей боли, и я должна всегда стоять и ждать под дождем. — Помолчав немного, она добавила: — Но даже смерть не заставит меня забыть любимого! Да, ты умеешь скрывать свои чувства! Я и не знала, как ты страдаешь от своих оков…
Шорох, раздавшийся позади, заставил ее резко обернуться.
— О! Кто здесь?
Человек, выскользнувший из-за стены, остановился достаточно далеко, чтобы не испугать девушку. Он был длинным и тощим, словно умирал от голода; глядя на девушку, он согнулся, пытаясь изобразить поклон.
— Уилл Фарвелл меня зовут, добрая мисс. — В скрипучем голосе слышался сильный южный акцент. — И вот сегодня наконец-то я могу с вами поговорить… Вы меня не бойтесь, мисс, я человек безвредный, и я уж очень надеюсь, вы послушаете, что я скажу.
Он потер свой огромный нос. Лоб и подбородок Уилла, словно напуганные размером этого носа, убегали назад. При улыбке открывались кривые зубы, крошечные светлые глазки постоянно моргали. Грязные светло-рыжие волосы торчали во все стороны. Кафтан был явно коротковат; бриджи сидели немного лучше; ботинки износились до дыр.
— Ты бродяга? — осторожно спросила девушка.
— Не совсем так, мисс. Я тут по делу… по важному делу. Это… вы ведь Дженифер Элайн, из дома Шелгрейва, верно?
— О! Но мне казалось, я знаю уже всех, кто живет по соседству…
— А, ну да, а меня не знаете, а? Да уж, надеюсь, меня тут мало кто видал. Но я хочу спросить, вы уж простите мою дерзость, мисс… — В его голосе внезапно послышалось напряжение. — Вы ведь друзья с принцем Рупертом, а?
Дженифер прислонилась к стене, и плющ зашуршал и осыпал девушку каплями воды. Дженифер закрыла глаза, снова их открыла и глубоко вздохнула.
— Ага, — кивнул Уилл Фарвелл. — Ну, я так и думал. Ладно, хорошо, я ему тоже друг, мисс. Ох, если бы вы знали, как я ждал этого… Я тут уж не один месяц шатаюсь в кустах. Вы часто с ним гуляете, а следом компания Круглоголовых… ух, как мне хотелось дать им хорошего пинка! Или с вами таскалась жердина с пучком на макушке…
— Пруденс! — Дженифер, не удержавшись, рассмеялась.
— Сейчас ее что-то не видно.
— Я сбежала от нее, чтобы побыть одной.
— Ну, мисс, нам сейчас не до всяких там Пруденс, нас время поджимает. Говорят, в восточных землях Рыцарей совсем разгромили, отогнали на юг, и дорога на Лондон свободна. Думаю, так оно и есть. Местные жители все замечают и знают обо всем прежде, чем всякие там господа разберутся в деле, местных ведь интересует, сколько еще полей вытопчут и скольких женщин… пощупают. Примите мое почтение, мисс, но ведь и вам не хочется, чтобы принца Руперта увезли в Тауэр, а уж я никак не думаю, чтобы этот пар-па-ламент стал медлить с решением…